Я опять на востоке.
Хожу с тяжёлой головой и неоткрывающимися глазьями, с каждым разом временная аклиматизация проходит всё тяжелее почему-то. Причём, в сторону востока. В сторону запада нормально - прилетел, полдня перетерпел, чтобы лечь спать по-московскому, и ничего - живой.
За время моего отсутствия муж умудрился загладить на всех рукавах рубашек по несколько рядов складок и чуть не разбил утюг (утюг мне нажаловался). А ещё простыни пристегнул к матрасам канцелярскими прищепками. А у меня такой шурум-бкрум в голове, что даже пошутить над этим не могу. И всё время сворачиваю в квартире не в ту сторону по московской привычке. Сильно удивляюсь, когда оказываюсь в кладовке вместо туалета. Ночью пытаюсь спать, когда не получается, иду есть. Ночью! Кошмарный сон во всех смыслах.
После тридцатиградусной московской жары дальневосточный туман даже кстати.
Хожу с тяжёлой головой и неоткрывающимися глазьями, с каждым разом временная аклиматизация проходит всё тяжелее почему-то. Причём, в сторону востока. В сторону запада нормально - прилетел, полдня перетерпел, чтобы лечь спать по-московскому, и ничего - живой.
За время моего отсутствия муж умудрился загладить на всех рукавах рубашек по несколько рядов складок и чуть не разбил утюг (утюг мне нажаловался). А ещё простыни пристегнул к матрасам канцелярскими прищепками. А у меня такой шурум-бкрум в голове, что даже пошутить над этим не могу. И всё время сворачиваю в квартире не в ту сторону по московской привычке. Сильно удивляюсь, когда оказываюсь в кладовке вместо туалета. Ночью пытаюсь спать, когда не получается, иду есть. Ночью! Кошмарный сон во всех смыслах.
После тридцатиградусной московской жары дальневосточный туман даже кстати.